Из истории элитных подразделений

Общеизвестный афоризм: «Кто не знает прошлого, тот не может понять настоящего» – заставляет нас вновь и вновь перелистывать историю нашего Отечества. Сегодня мы приводим в сокращенном варианте доклад кандидата психологических наук, доцента, члена-корреспондента Академии педагогических и социальных наук М. Буренкова, в котором исследуется история элитных подразделений Российской Армии – Царской охраны.

Царская охрана состояла из Собственного Его Императорского Величества конвоя, Сводного пехотного полка, железнодорожного полка, дворцовой полиции и других подразделений.

Набор офицеров и солдат в полк и конвой осуществлялся из различных войсковых частей российской армии. Подбирались самые лучшие. «Жилище Русского Царя должны окружать настоящие представители великой русской Армии, – молодец к молодцу, рослые, красивые, здоровые, нравственные, любящие Бога, безгранично преданные Царю и, вместе с тем, умные, развитые, грамотные. Преданность и физическая сила без ума и развития не принесут пользы в этом трудном деле. …Посылая представителей в Полк, надо уметь показать товар лицом. Русской Армии есть что показать. Не оскудел русский народ людьми, достойными стать на страже народной Святыни» – требования при отборе в Царскую охрану предъявлялись наистрожайшие.

Лучшие из лучших

При подборе на службу в Сводный пехотный полк и конвой требовалась безупречная предшествующая жизнь и служба кандидатов. «В Полк достойны попадать только такие солдаты, которые и дома, до службы, жили честно, не сделали ничего зазорного, не приняли на совесть недоброго дела, не опозорили себя».

В основном это были солдаты и офицеры, отличившиеся в боевых действиях и заслужившие доверие своего начальства. В Сводный пехотный полк отбиралось 2-3 кандидата от 1000 военнослужащих. Отбором кандидатов из числа горцев и казаков занимались офицеры, которые направлялись к месту жительства будущих конвойцев. В течение года, объезжая аулы и станицы, они тщательно отбирали новобранцев, лично знакомились не только с самими кандидатами, но и с их ближайшими родственниками.

Комплектование Собственного Его Императорского Величества конвоя представителями малых народов Кавказа: кабардинцами, чеченцами, лезгинами, осетинами, ногайцами – предполагало внутриполитические выгоды, в первую очередь для прекращения войны на Кавказе. В 1804 году инспектор кавказской линии, Астраханский военный губернатор и главнокомандующий в Грузии князь П.Д. Цицианов писал российскому Императору Александру I: «Если бы… Вашему Императорскому Величеству благоугодно было повелеть набрать из кабардинцев Кабардинский гвардейский эскадрон, с обмундированием по их обычаю, …со сменою чрез три года, то при отличии, коим они должны почитать сию службу, произойдет в них вкус к лучшей жизни, познают роскошь столицы, поражены будут позорищем (т.е. видом) великолепия и богатства и в 3 года пребывания в Петербурге научатся по-русски. Князьям же дорога откроется к службе, и сим средством, по мнению моему, сближатся они с благонравием и предпочтут спокойную жизнь жизни хищников и разбойников».

В итоге в 1828 году был сформирован лейб-гвардии Кавказско-горский взвод, который стал одним из подразделений Собственного Его Императорского Величества конвоя.

В казачьих эскадронах представители различных национальностей продолжали нести службу вплоть до 1917 года. Особенно много в конвое было осетин, большинство из которых являлись православными. Осетины постепенно ассимилировались в казачьей среде: к 1913 году 68 человек из 338 офицеров Терского казачьего войска были осетинами по национальности.

Полковые праздники

Важной морально-психологической составляющей службы в императорской охране являлись торжества по случаю полковых праздников. До октябрьской революции праздники, вся жизнь народа и русской армии были тесно связаны с традициями Православной Церкви. У каждой воинской части был полковой праздник, который совпадал с праздником православного святого, являющегося покровителем подразделения. Для Собственного Его Императорского Величества конвоя небесным покровителем был святой Иерофей. Покровительство этого святого было определено после победы русских войск и союзников над армией Наполеона 4/17 октября 1813 года, в Лейпцигском сражении, в день памяти св. Иерофея, епископа Афинского. В этот день в кульминационный момент боя казаки конвоя атаковали во фланг французских латников. Французские кирасиры неудержимо неслись по направлению к деревне Госсе, за которой находился русский Император со своей свитой. Неожиданная и в итоге успешная атака казаков была поддержана русской и прусской конницей, изменила ход сражения в пользу союзной коалиции и фактически спасла жизнь Александру I.

Полковой праздник конвоя отмечался ежегодно. Так, 4 октября 1916 года в Могилеве две сотни кубанцев с оркестром Георгиевского батальона на правом фланге выстроились перед резиденцией Императора. Николай II вместе с сыном, наследником Алексеем Николаевичем, был одет в походную форму офицеров конвоя. Командир конвоя генерал-майор Граббе отрапортовал Императору о готовности конвоя к проведению праздничных мероприятий. Царю были представлены молодые офицеры, принятые в состав конвоя после успешного прохождения испытательного срока. Торжественным маршем казаки прошли перед Императором. Затем для нижних чинов был устроен праздничный обед, а всех офицеров пригласили на высочайший завтрак, на котором присутствовали представители военных миссий союзников по Антанте. Хор конвойцев блистательно исполнил традиционные казачьи песни и гимны союзных держав.

Выступление закончилось лезгинкой, настолько колоритно исполненной казаками, что это привело изумленных иностранцев в полный восторг. Бравый вид царской охраны красноречиво свидетельствовал о высоком боевом духе русской армии и ее верности самодержцу.

Конвойцы виртуозно владели как огнестрельным, так и холодным оружием. Искусству верховой езды и вольтижировки они обучались на Красносельском ипподроме. Совершенствовались в умении ездить верхом, стоя ногами на седле, и добивались этого многократными тренировками в заездах «в колонну по одному» на разных аллюрах. Отрабатывали различные приемы стрельбы: стоя в седле, стоя за конем, лежа за лежащим конем. Император лично контролировал уровень профессионального мастерства солдат и офицеров своего конвоя и полка. После проверок и учений он регулярно награждал лучших стрелков и кавалеристов.

Хорошо подготовленные солдаты и офицеры Собственного Его Императорского Величества конвоя и Сводного пехотного полка участвовали в боях Первой мировой войны. Одной из первых в декабре 1915 года на фронт убыла 1-я лейб-гвардии Кубанская казачья сотня. Участвуя во многих боях, конвойцы заслужили 147 Георгиевских крестов разных степеней.

Полковой приказ командира Кизляро-Гребенского полка в 1916 году гласил: «Конвойцы! По чистой совести должен преклониться перед вашей доблестью, мужеством и храбростью. Я наблюдал и удивлялся тому спокойствию, той выдержке, самоотверженности и непоколебимой уверенности, с которыми вы шли в атаку, безразлично – в конном или пешем строю…».

Лицо русской армии

Солдаты и офицеры Собственного Его Императорского Величества конвоя и Сводного пехотного полка постоянно участвовали в официальных церемониях, связанных с приемом высоких иностранных гостей или семейными торжествами членов императорской фамилии.

15 апреля 1884 года сводный эскадрон конвоя участвовал в эскортировании Императора на праздничных мероприятиях по случаю бракосочетания великого князя Константина Константиновича с принцессой Елисаветой Саксен-Альтенбургской, герцогиней Саксонской, а 3 июня встречал у вокзала Николаевской железной дороги принцессу Елисавету Гессенскую – невесту великого князя Сергея Александровича.

Офицеры конвоя удостаивались чести присутствовать на Высочайшем балу и на самой церемонии бракосочетания. Знаменитым номером кавказских казаков была джигитовка, которую демонстрировали перед заграничными родственниками царя лучшие казачьи наездники.

Конвой участвовал в коронационных торжествах, где ему была отведена одна из самых важных ролей. После прибытия Александра III с супругой в Москву конвойцы выставили караул в Петровском дворце, где находился императорский двор. 10 мая в ходе торжественного въезда Императора в древнюю столицу Собственный Его Императорского Величества конвой открывал шествие. Пушечная пальба, восторженные крики народа и колокольный звон возвещали о вступлении царя в Кремлевский дворец.

С 12 мая посты в Кремлевском дворце передали казакам конвоя, которые ежедневно выставляли наряд из трех унтер-офицеров и двадцати одного казака. 15 мая 1884 г. состоялось празднование коронации Их Величеств. Несколько дней продолжались празднества и народные гулянья. Конвой выставлял караулы в местах пребывания царя.

Желая показать национальный колорит и выучку своей элитной гвардейской части перед хивинским ханом и другими иностранными гостями, царь объявил общий сбор и назначил масштабную джигитовку сразу двух казачьих эскадронов. Она вылилась в яркое представление с переодеваниями, стрельбой и настоящими акробатическими номерами. Всем действом командовал Великий князь Николай Николаевич. Вначале конвойцы стремительно проскакали перед собравшейся публикой, показывая свою ловкость и знание повадок лошадей. Джигиты мелькали перед глазами в самых причудливых позах, сопровождая скачку гиканьем, выстрелами и взмахами шашек. Во второй части представления перед зрителями, пришедшими в полный восторг от увиденного, было разыграно целое представление с кражей «невесты», погоней и стрельбой. В заключение была сымитирована засада одного из эскадронов, который внезапно «атаковал» другой эскадрон, мчащийся на полном скаку, а потом была продемонстрирована общая атака в развернутом строю.

Показательные выступления конвойцев, так же как их действия в ходе учений и в бою традиционно сопровождались характерным громким гиканьем и улюлюканьем. Это был особый, неожиданный и эффектный психологический прием конвойцев, который, как правило, сильно удивлял гостей официальных мероприятий, вызывал смятение в рядах противника и помогал конвойцам объединить усилия в условиях боя. Интересно, что в дореволюционной песне «Журавель», в которой каждый из куплетов посвящался определенной гвардейской части, о конвойцах сохранились следующие строки:

Кто там страшный поднял вой?
Его Величества конвой.

В гвардейских частях русской армии, к которым относился Собственный Его Императорского Величества конвой и Сводный пехотный полк, для знакомства вновь прибывших солдат и офицеров с воинскими традициями, символикой и церемониалами практиковалось их ознакомление с историей подразделения. Вновь прибывшие офицеры были обязаны приобрести и изучить отлично изданную историю своего полка. Нижние чины получали бесплатно «Памятку», в которой кратко излагалась история воинской части.

Вера и верность

Российские самодержцы всегда относились к своей охране внимательно и достаточно доверительно.

Николай II лично встречал конвойцев, прибывающих с фронта. 22 июня 1916 года Николай II сделал запись в своем дневнике: «Поехали вдвоем на станцию повидать 1-ю Кубанскую сотню конвоя, вернувшуюся из похода – прямо из южной Буковины. Казаки выглядели великолепно в своих затасканных серых черкесках. Почти все получили Георгиевские кресты или медали».

По заведенной традиции в течение многих лет Николай II три раза в неделю (во вторник, четверг и субботу) снимал пробу казачьей пищи, а в понедельник, среду и пятницу пробовал пищу солдат и офицеров полка. Каша, а также щи или борщ помещались в специальные судки, которые укладывались в кожаный футляр вместе с кувшином кваса и хлебом. Во дворце пищу разогревали, переливали в специальный столовый сервиз и ставили в гардероб Императора. В 11 часов утра, вернувшись с прогулки, Николай II снимал пробу. «Затем пробная порция относится на детскую половину Дворца, где Наследник Цесаревич перед завтраком пробует солдатскую пищу».

Важной морально-психологической составляющей деятельности царской охраны были религиозные традиции. В Своде военных постановлений 1838 года в наставлении офицерам было сказано: «Надобно поддерживать в солдате чувство религии, подавать собою пример строгого выполнения ее обрядов … не забывая, что религия есть главный источник, из которого почерпает русский солдат правила чистой нравственности, а с ними здоровья, и все добродетели, с коими воин может оправдать цель своего существования».

Все знали, что верующий человек воспринимает службу по охране императорской семьи не только как гражданскую обязанность, но и как религиозный долг, за который следует воздаяние, как в этой жизни, так и в вечной. Кроме того, предполагалось, что верный христианин всегда будет верным слугою Царя. «Будет воин верующим православным христианином, будет верен и в Государевой службе, ибо для Церкви Царь – Помазанник Божий, и она учит чадам своим повиноваться Царю не за страх, а за совесть».

К началу XX века количество мусульман в царской охране было незначительно, подавляющее большинство составляли православные солдаты и офицеры. Они неоднократно обращались к начальству с просьбой построить полковую церковь, и, в конце концов, подали Царю такое прошение: «Становясь на службу, полк и конвой принимают на себя ответственность за жизнь и безопасность царской семьи... Для достойного исполнения ее явно недостаточны человеческие силы, столь слабые и ограниченные. Где искать их укрепления и восполнения? Конечно, у Того, Кто всемогущ... поэтому-то Царской охране особенно необходим храм Божий, в котором воины могут почерпать силы, находить поддержку и слышать слово назидания достойного пастыря».

В дореволюционной русской армии считалось, что «…благодатное воздействие храма Божьего и святыни особо потребно в наше время шатания и соблазнов. Ни добрые товарищи, ни внимательное, заботливое начальство не могут дать воину того, что дает верующему русскому человеку храм. Перед святыми иконами полковой Церкви, в горячей молитве, в дорогих воспоминаниях о храме своего далекого села молодой солдат укрепится духом и обретет силы бороться со всяким соблазном. Если же к этому присоединить благотворное влияние достойного пастыря, умеющего найти доступ к солдатской душе, то станет вполне ясно, сколь великую духовную силу вносит Церковь в дело воспитания воина и как необходима и ничем не заменима эта сила».

Император откликнулся на ходатайство о строительстве храма. Он лично выбрал место для возведения собора и на небольшом возвышенном участке Царскосельского парка зимой 1908 года собственноручно сделал разметку. Изначально предполагалось, что собор станет не только полковым, но и царской семьи.

20 августа 1909 г. состоялась торжественная закладка Феодоровского Государева собора – полкового храма Собственного Его Императорского Величества конвоя и Сводного пехотного полка. 20 августа 1912 г. этот храм был построен и освящен.

Императорская семья молилась в этом храме. В письме из Тобольска 17 февраля 1918 года великая княжна Мария Николаевна писала: « Вспоминаем с грустью Феодоровский собор. Помните, как все мы говели в нижнем (Пещерном) храме, особо нами любимом. Там всегда бывало какое-то чудное настроение». В своем дневнике Николай II в 1916 году отметил: «4 декабря. Воскресенье. В 10.30 поехали к обедне. Так хорошо молиться в Федоровском соборе с казаками и солдатами».

Участие солдат и офицеров конвоя и полка в совместных с императорской семьей молебнах и богослужениях являлось одним из способов укрепления воинской дисциплины, важнейшим элементом воинского воспитания и повышения престижа военной службы в царской охране. «…Их Величества неоднократно молились в церкви Полка как обыкновенные богомольцы, окруженные нижними чинами Полка и народом. Эта картина совместной молитвы Русского царя и простых русских людей свидетельствует, насколько близок был Царь к своему Полку, а в его лице и ко всей Армии и русскому народу, посылающему сюда своих лучших сынов.»

В светлый праздник Пасхи Христовой Император христосовался с солдатами и офицерами Собственного Его Императорского Величества конвоя и полка.

Армейские духовники

К священнослужителям царской охраны предъявлялись особые требования. Каждый из них должен был знать специфику деятельности различных подразделений, быть «пастырем в широком смысле этого слова». «Он, прежде всего, должен быть действительно молитвенником. Как достойный носитель имени Христа должен нести мир и любовь и устранять недостатки паствы любовью, а не только обличениями. Его обязанность – привлечь сердца паствы к храму, приобрести доброе расположение всех чинов охраны и приучить их прибегать к нему со всеми скорбями как к верному другу. Для того чтобы храм Божий был местом, куда можно было бы прийти со всяким горем и радостью, необходимо не казенное, а любовное отношение священника к своему служению».

Священник царской охраны должен был в совершенстве владеть искусством проповеди. Вот один из отрывков пастырского наставления протоиерея Юрашкевича к чинам императорской охраны. «Мы собрались сегодня в храме Божьем по случаю Тезоименитства Государыни Императрицы Mapии Феодоровны. Сегодня… святая Православная Церковь в порядке святых дней празднует молитвой память свя той равноапостольной Марии Магдалины – этой великой женщины христианского миpa. ...Она принадлежала к тем немногим последователям Христа, которые, уверовав в Него как Сына Божия, следовали за Ним во время Его земной жизни, давали Ему, не имевшему где голову приклонить, кров, пищу и хлеб от своих средств, от своей любви. Mapия Магдалина возлюбила Господа более своей жизни, испытывала глубочайшую скорбь при виде Его распятым, и Господь Спаситель благоволил наградить эту скорбь величайшей радостью. После Своего воскресения Он явился первой Марии Магдалине. Первая она услышала: «Радуйтесь!» и первая возвестила эту радость всему миpy. После Вознесения Господня она стала апостолом, радость вести о Воскресении Христа понесла в языческий мир, не страшась того, что этот мир может подвергнуть ее поруганию и лютой смерти… Женщина в древности не считалась равной мужчине, не имела прав на равное с ним достоинство. Спаситель Христос призвал женщину наравне с мужчиной.

Мария Магдалина совершала «подвиг распространения веры во Христа и жизни по Христу, всюду и везде, где живет женщина, где она трудится – в школе, в семье, даже в общественной жизни.

Если Господь накажет нашу землю, то накажет прежде всего тем, что наши русские православные женщины перестанут исполнять долг своего апостольства: перестанут сами быть хорошими христианками и не внесут христианского духа в свою семью, в окружающее их общество, перестанут быть носительницами христианских идеалов – того животворного начала, которым созидается и крепнет здоровая жизнь, частная, общественная и политическая. Но избави, Господь, нас от такого великого несчастия!

Сегодня день молитв к Равноапостольной Марии Магдалине. Помолимся же святой подвижнице, да осенит Господь, по ея молитве, Своею благодатью нашу Великую Именинницу. Она, Мать нашего Великого Царя, подвигом своей жизни избрала заботу о просвещении наукой и христианской верой тысяч детей, заботу о бедных, немощных, бездомных. Св. Мария Магдалина своими молитвами к Благому Господу да поможет Имениннице в добром здравии и благополучии успешно нести свой апостольский подвиг служения нашей земле и да поможет и на многие годы быть ангелом-хранителем своего сына – нашего возлюбленного Государя. Аминь».

Эта проповедь вызвала «отрадное впечатление … богомольцев». «От служения этого почетного маститого протоиерея веяло спокойствием и любовью, а речь его, произнесенная 22-го июля после Литургии … оставила глубокий след у всех присутствовавших».

В конце XIX – начале XX века одним из наиболее чтимых в России священнослужителей был Иоанн Кронштадский. К нему постоянно обращалось огромное количество людей. Некоторые исцелялись, многие получали духовную поддержку. Отец Иоанн уделял много внимания духовному окормлению воинов русской армии, солдат и офицеров Собственного Его Императорского Величества конвоя и Сводного пехотного полка, поскольку «воины – защитники Веры Христовой, Царя и Родины», а воинская служба в православной традиции основана на готовности положить жизнь «за други своя».

Чины Собственного Его Величества Сводного пехотного полка неоднократно ездили в Кронштадт причащаться у о. Иоанна и в знак особого внимания их не раз приглашали к нему домой.

«В 1905 г. о. Иоанн неожиданно приехал в Петергоф, на квартиру к одному из офицеров Сводно-Гвардейскаго батальона в Придворном конюшенном здании. Узнав о его прибытии, нижние чины про сили разрешения получить благословение почитаемого пастыря. Несмотря на утомление о. Иоанн со гласился. Он сел на кресло, и к нему потянулась длинная вереница нижних чинов, причем все они, как бы по какому-то особому внушению, вынули свои нательные кресты и подходили к батюшке, держа их в руках. О. Иоанн благословлял каждого его крестом.

17 октября 1905 года о. Иоанн прибыл в Петергоф, в Сводно-Гвардейский батальон для совершения молебна по случаю батальонного праздника.

Всего за месяц до своей кончины, 17 октября 1908 года о. Иоанн передал в Сводный пехотный полк 50 экземпляров брошюры своего сочинения, сказав при этом: «Солдатикам в благословение от меня и для их назидательного чтения». Еще раньше он подарил свой портрет с собственноручной надписью: «Чинам 1-й роты Собственного Его Величества Сводного Пехотного полка в благословение. Протоиерей Иоанн Сергиев. 1-го Сентября 1907 г.» Далее надпись была продолжена следующей фразой: «Прошу братьев воинов быть крепкими в вере и преданности Царю до готовности положить за Него жизнь свою, пpoтoиepeй Иоанн Сергиев».

В последний год жизни о. Иоанна, 19 октября, в день его Ангела, несколько человек низших чинов по обычаю отправились в Кронштадт, чтобы отговеть у о. Иоанна. Батюшка был уже очень слаб и отказался причащать народ, но для «солдатиков» он сделал исключение и причастил их сам».